Все гениальные слова очень просты, как и сам человек. Роберт Рождественский был именно таким поэтом. Он подмечал детали, на которые другие не обратили бы внимания, не придали бы значения. В самых заурядных, банальных предметах он находил скрытую гармонию и значимость. И его любят именно за это.

Человеку надо мало

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг -
 один
и враг -
 один...
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей -
 жила..

Человеку надо мало:
после грома -
 тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь -
 одну.
И смерть -
 одну.
Утром свежую газету -
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И -
 межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности,-
 немного.
Это, в общем-то,- пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
 мало
 надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.

Будь пожалуйста послабее

Будь, пожалуйста,
 послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
 запросто.
И тогда я вымахну -
 вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
 густое,
 зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
 велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
 сильней
и уверенней!
Ты сама
 готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
 ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
 не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
 и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
 и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
 очень.
Хоть нарочно,
 хоть на мгновенье -
я прошу,
 робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
 слабее.

Тихо летят паутинные нити.

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь...
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь...

Но ведь я не вернусь.

Знаешь, я хочу, чтобы каждое слово

Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим,
 словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем,
 будто
капля росы на ладони клена.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.

И хочу,
чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.